1
Пиала
Ах, какая у меня пиала!
Всем красавица бокастая взяла.
На груди у ней — прохожий, дивись!-
Две фаянсовые розы сплелись,
И горячие ласкают струи
Растопыренные пальцы мои.
Мой зеленый чай прозрачен, как мед,
В нем стоячая чаинка плывет,
А на донышке — камыш и луна,
Чтобы радость выпивалась до дна.
Если в пиалу мою налить вино,
Станет розовым, как небо, оно.
Если горного ручья зачерпнуть —
Будет весело усы окунуть.
Если пенного плеснуть кумыса,-
Заплетется вокруг сердца коса.
А коль девушку захочешь забыть,
Отодвинь ее, не надо пить!
Потому что на фаянсе дна
Захохочет над тобой она,
И придется от сухой тоски
Пиалу мою разбить в куски!
0
2
В родной поэзии совсем не старовер
В родной поэзии совсем не старовер,
Я издавна люблю старинные иконы,
Их красок радостных возвышенный пример
И русской красоты полет запечатленный.
Мне ведома веков заветная псалтырь,
Я жажду утолять привык родною речью,
Где ямбов пушкинских стремительная ширь
Вмещает бег коня и мудрость человечью.
В соседстве дальних слов я нахожу родство,
Мне нравится сближать их смысл и расстоянья,
Всего пленительней для нёба моего
Раскаты твердых «р» и гласных придыханья.
Звени, греми и пой, волшебная струя!
Такого языка на свете не бывало,
В нем тихий шелест ржи, и рокот соловья,
И налетевших гроз блескучее начало.
Язык Державина и лермонтовских струн,
Ты — половодье рек, разлившихся широко,
Просторный гул лесов и птицы Гамаюн
Глухое пение в виолончели Блока.
Дай бог нам прадедов наследие сберечь,
Не притупить свой слух там, где ему все ново,
И, выплавив строку, дождаться светлых встреч
С прозреньем Пушкина и красками Рублева.
В неповторимые, большие времена
Народной доблести, труда и вдохновенья
Дай бог нам русский стих поднять на рамена,
Чтоб длилась жизнь его, и сила, и движенье!
0
3
Надпись на книге
Когда-то в юности крылатой,
Которой сердцу не избыть,
Через восходы и закаты
С веретена бежала нить.
Прошли года, и на страницы
Ложится солнце в поздний час…
Коль есть в них золота крупицы,
Пускай сверкнут они для вас.
Здесь сердце билось и сгорело,
Стремя в грядущее полет.
Все, что от книги,- потускнело,
Все, что от жизни,- то живет!
0
4
Арфа
В симфонической буре оркестра
Наступает порой тишина,
И тогда после страстного presto,
Чуть вздыхая, рокочет она.
Длится звук, то далекий, то близкий,
И под плеск задремавших лагун
Лебединые руки арфистки
Бродят в роще серебряных струн.
Затихая и вновь нарастая,
Покидая таинственный грот,
Белокрылая лунная стая
Проплывает в сиянии вод…
Так сплетается струнная фраза,
Вспоминая о чем-то сквозь сон,
С переливчатой тканью рассказа
Из давно отшумевших времен.
И, в свои забирая тенёта,
Рассыпает сверкающий дождь
От тенистых дубов Вальтер Скотта
До славянских раскидистых рощ.
Но литавр нарастающий трепет,
Грохот меди в накатах волны
Заглушают младенческий лепет
Пробужденной на’ миг старины.
И, мужая в разросшейся теме,
Где со скрипками спорит металл,
Грозным рокотом бурное Время
Оглушительно рушится в зал.
И несется в безумном разгоне
Водопадом, сорвавшимся с гор,
В круговерти и вихре симфоний
На разодранный в клочья простор.
0
